Тонкая леса была спущена в воду под толстый корень,шевелившийся от каждого движения волны.

Девочка ловила форель.

Она сидела неподвижно на камне,и река обдавала ее шумом.Глаза ее были опущены вниз.Но взгляд их,утомленный блеском,рассеянным повсюду над водой,не был пристален.Она часто отводила его в сторону и устремляла вдаль,где крутые горы,осененные лесом,стояли над самой рекой.

Воздух был еще светел,и небо,стесненное горами,казалось среди них равниной,чуть озаренной закатом.

Но ни этот воздух,знакомый ей с первых дней жизни,ни это небо не привлекали ее сейчас.

Широко открытыми глазами следила она за вечно бегущей водой,силясь представить в своем воображении те неизведанные края,куда и откуда бежала река.Ей хотелось увидеть иные страны,иной мир,например австралийскую собаку динго.Потом ей хотелось еще быть пилотом и при этом немного петь.

И она запела.Сначала тихо,потом громче.

У нее был голос,приятный для слуха.Но пусто было вокруг.Лишь водяная крыса,испуганная звуками ее песни,близко плеснулась возле корня и поплыла к камышам,волоча за собой в нору зеленую тростинку.Тростинка была длинна,и крыса трудилась напрасно,не в силах протащить ее сквозь густую речную траву.

Девочка с жалостью посмотрела на крысу и перестала петь.Потом поднялась,вытащив лесу из воды.

От взмаха ее руки крыса шмыгнула в тростник,а темная,в пятнах,форель,до того неподвижно стоявшая на светлой струе,подпрыгнула и ушла в глубину.

Девочка осталась одна.Она взглянула на солнце,которое было уже близко к закату и клонилось к вершине еловой горы.И,хотя было уже поздно,девочка не спешила уйти.Она медленно повернулась на камне и неторопливо зашагала вверх по тропинке,где навстречу ей по пологому склону горы спускался высокий лес.

Она вошла в него смело.

Шум воды,бегущей меж рядами камней,остался за ее спиной,и перед ней открылась тишина.

И в этой вековой тишине услышала она вдруг звук пионерского горна.Он прошелся по просеке,где,не шевеля ветвями,стояли старые пихты,и протрубил ей в уши,напомнив,что надо спешить.

Однако девочка не прибавила шагу.Обогнув круглое болотце,где росли желтые саранки,она наклонилась и острым сучком вырыла из земли вместе с корнями несколько бледных цветов.Руки ее уже были полны,когда позади раздался тихий шум шагов и голос,громко зовущий ее по имени:

– Таня!

Она обернулась.На просеке,возле высокой муравьиной кучи,стоял нанайский мальчик Филька и манил ее к себе рукой.Она подошла,дружелюбно глядя на него.

Возле Фильки на широком пне увидела она котелок,полный брусники.А сам Филька узким охотничьим ножом,сделанным из якутской стали,очищал от коры свежий березовый прут.

– Разве ты не слышала горна? –спросил он. –Почему же ты не спешишь?

Она ответила:

– Сегодня родительский день.Мать моя приехать не может –она в больнице на работе, –и в лагере меня никто не ждет.А почему ты не спешишь? –добавила она с улыбкой.

– Сегодня родительский день, –ответил он так же,как она, –и ко мне приехал из стойбища отец,я пошел его проводить до еловой сопки.

– Разве ты уже проводил его?Ведь это далеко.