Пошли раз двое наших заводских траву смотреть.А покосы у них дальние были.За Северушкой где-то.

День праздничный был,и жарко —страсть.Парун чистый.А оба в горе робили,на Гумешках то есть.Малахит-руду добывали,лазоревку тоже.Ну,когда и королек с витком попадали и там протча,что подойдет.

Один-то молодой парень был,неженатик,а уж в глазах зеленью отливать стало.Другой постарше.Этот и вовсе изробленный.В глазах зелено,и щеки будто зеленью подернулись.И кашлял завсе тот человек.

В лесу-то хорошо.Пташки поют-радуются,от земли воспарение,дух легкий.Их,слышь-ко,и разморило.Дошли до Красногорского рудника.Там тогда железну руду добывали.Легли,значит,наши-то на травку под рябиной да сразу и уснули.Только вдруг молодой, —ровно его кто под бок толкнул, —проснулся.Глядит,а перед ним на грудке руды у большого камня женщина какая-то сидит.Спиной к парню,а по косе видать —девка.Коса ссиза-черная и не как у наших девок болтается,а ровно прилипла к спине.На конце ленты не то красные,не то зеленые.Сквозь светеют и тонко этак позванивают,будто листовая медь.Дивится парень на косу,а сам дальше примечает.Девка небольшого росту,из себя ладная и уж такое крутое колесо —на месте не посидит.Вперед наклонится,ровно у себя под ногами ищет,то опять назад откинется,на тот бок изогнется,на другой.На ноги вскочит,руками замашет,потом опять наклонится.Однем словом,артуть-девка.Слыхать —лопочет что-то,а по-каковски —неизвестно,и с кем говорит —не видно.Только смешком все.Весело,видно,ей.

Парень хотел было слово молвить,вдруг его как по затылку стукнуло.

— Мать ты моя,да ведь это сама Хозяйка!Ее одежа-то.Как я сразу не приметил?Отвела глаза косой-то своей.

А одежа и верно такая,что другой на свете не найдешь.Из шелкового,слышь-ко,малахиту платье.Сорт такой бывает.Камень,а на глаз как шелк,хоть рукой погладить. «Вот, —думает парень, —беда!Как бы только ноги унести,пока не заметила».От стариков он,вишь,слыхал,что Хозяйка эта —малахитница-то —любит над человеком мудровать.Только подумал так-то,она и оглянулась.Весело на парня глядит,зубы скалит и говорит шуткой:

— Ты что же,Степан Петрович,на девичью красу даром глаза пялишь?За погляд-то ведь деньги берут.Иди-ка поближе.Поговорим маленько.Парень испужался,конечно,а виду не оказывает.Крепится.Хоть она и тайна сила,а все ж таки девка.Ну,а он парень —ему,значит,и стыдно перед девкой обробеть.

— Некогда, —говорит, —мне разговаривать.Без того проспали,а траву смотреть пошли.

Она посмеивается,а потом и говорит:

— Будет тебе наигрыш вести.Иди,говорю,дело есть.

Ну,парень видит —делать нечего.Пошел к ней,а она рукой маячит,обойди-де руду-то с другой стороны.Он обошел и видит-ящерок тут несчисленно.И все,слышь-ко,разные.Одни,например,зеленые,другие голубые,которые в синь впадают,а то как глина либо песок с золотыми крапинками.Одни,как стекло либо слюда,блестят,а другие,как трава поблеклая,а которые опять узорами изукрашены.Девка смеется.

— Не расступи, —говорит, —мое войско,Степан Петрович.Ты вон какой большой да тяжелый,а они у меня маленьки. —А сама ладошками схлопала,ящерки и разбежались,дорогу дали.

Вот подошел парень поближе,остановился,а она опять в ладошки схлопала,да и говорит,и все смехом:

— Теперь тебе ступить некуда.Раздавишь мою слугу —беда будет.Он поглядел под ноги,а там и земли незнатко.Все ящерки-то сбились в одно место, —как пол узорчатый под ногами стал.Глядит Степан —батюшки,да ведь это руда медная!Всяких сортов и хорошо отшлифована.И слюдка тут же,и обманка,и блески всякие,кои на малахит походят.

— Ну,теперь признал меня,Степанушка? —спрашивает малахитница,а сама хохочет-заливается.Потом,мало погодя,и говорит:

— Ты не пужайся.Худого тебе не сделаю.

Парню забедно стало,что девка над ним насмехается да еще слова такие говорит.Сильно он осердился,закричал даже:

— Кого мне бояться,коли я в горе роблю!

— Вот и ладно, —отвечает малахитница. —Мне как раз такого и надо,который никого не боится.Завтра,как в гору спускаться,будет тут ваш заводской приказчик,ты ему и скажи да,смотри,не забудь слов-то: «Хозяйка,мол,Медной горы заказывала тебе,душному козлу,чтобы ты с Красногорского рудника убирался.Ежели еще будешь эту мою железную шапку ломать,так я тебе всю медь в Гумешках туда спущу,что никак ее не добыть».

Сказала это и прищурилась:

— Понял ли,Степанушко?В горе,говоришь,робишь,никого не боишься?Вот и скажи приказчику,как я велела,а теперь иди да тому,который с тобой,ничего,смотри,не говори.Изробленный он человек,что его тревожить да в это дело впутывать.И так вон лазоревке сказала,чтоб она ему маленько пособила.

И опять похлопала в ладошки,и все ящерки разбежались.Сама тоже на ноги вскочила,прихватилась рукой за камень,подскочила и тоже,как ящерка,побежала по камню-то.Вместо рук-ног —лапы у ее зеленые стали,хвост высунулся,по хребтине до половины черная полоска,а голова человечья.Забежала на вершину,оглянулась и говорит:

— Не забудь,Степанушко,как я говорила.Велела,мол,тебе, —душному козлу, —с Красногорки убираться.Сделаешь по-моему,замуж за тебя выйду!

Парень даже сплюнул вгорячах: