Когда в лугах покосы,то лучше не ловить рыбу на луговых озерах.Мы знали это,но все-таки пошли на Прорву.

Неприятности начались сейчас же за Чертовым мостом.

Разноцветные бабы копнили сено.Мы решили их обойти стороной,но бабы нас заметили.

– Куда,соколики? –закричали и захохотали бабы.–Кто удит,у того ничего не будет!

– На Прорву подались,верьте мне,бабочки! –крикнула высокая и худая вдова,прозванная Грушей-пророчицей.–Другой пути у них нету,у горемычных моих!

Бабы изводили нас все лето.Сколько бы мы ни наловили рыбы,они всегда говорили с жалостью:

– Ну что ж,на ушицу себе наловили –и то счастье.А мой Петька надысь десять карасей принес.И до чего гладких –прямо жир с хвоста каплет!

Мы знали,что Петька принес всего двух худых карасей,но молчали.С этим Петькой у нас были свои счеты:он срезал у Рувима английский крючок и выследил места,где мы прикармливали рыбу.За это Петьку,по рыболовным законам,полагалось вздуть,но мы его простили.

Когда мы выбрались в некошеные луга,бабы стихли.

Сладкий конский щавель хлестал нас по груди.Медуница пахла так сильно,что солнечный свет,затопивший рязанские дали,казался жидким медом.Мы дышали теплым воздухом трав,вокруг нас гулко жужжали шмели и трещали кузнечики.

Тусклым серебром шумели над головой листья столетних ив.От Прорвы тянуло запахом кувшинок и чистой холодной воды.Мы успокоились,закинули удочки,но неожиданно из лугов приплелся дед,по прозвищу «Десять процентов».

– Ну,как рыбка? –спросил он,щурясь на воду,сверкавшую от солнца.–Ловится?

Всем известно,что на рыбной ловле разговаривать нельзя.Дед сел,закурил махорку и начал разуваться.Он долго рассматривал рваный лапоть и шумно вздохнул:

– Изодрал лапти на покосе вконец.Не-ет,нынче клевать у вас не будет,нынче рыба заелась,–шут ее знает,какая ей насадка нужна.

Дед помолчал.У берега сонно закричала лягушка.

– Ишь стрекочет,–пробормотал дед и взглянул на небо.

Тусклый розовый дым висел над лугом.Сквозь этот дым просвечивала бледная синева,а над седыми ивами висело желтое солнце.

– Сухомень! –вздохнул дед.–Надо думать,к вечеру ха-а-роший дождь натянет.

Мы молчали.

– Лягва тоже не зря кричит,–объяснил дед,слегка обеспокоенный нашим угрюмым молчанием.–Лягва,милок,перед грозой завсегда тревожится,скачет куды ни попало.Надысь я ночевал у паромщика,уху мы с ним в казанке варили у костра,и лягва –кило в ней было весу,не меньше–сиганула прямо в казанок,там и сварилась.Я говорю: «Василий,остались мы с тобой без ухи»,а он говорит: «Черта ли мне в этой лягве!Я во время германской войны во Франции был,там лягву едят почем зря.Ешь.не пужайся».Так мы ту уху и схлебали.

– И ничего? –спросил я.–Есть можно?

– Скусная пища,–ответил дед,прищурился,подумал.–Хошь,я тебе пиджак из лыка сплету?Я,милок,из лыка цельную тройку сплел –пиджак,штаны и жилетку –для Всесоюзной выставки.Супротив меня нет лучшего лапотника на весь колхоз.

Дед ушел только через два часа.Рыба у нас,конечно,не клевала.

Пи у кого в мире нет стольких самых разнообразных врагов,как у рыболовов.Прежде всего –мальчишки.В лучшем случае они будут часами стоять за спиной и оцепенело смотреть на поплавок.

В худшем случае они начнут купаться поблизости,пускать пузыри и нырять,как лошади.Тогда надо сматывать удочки и менять место.

Кроме мальчишек,баб и болтливых стариков,у нас были враги более серьезные:подводные коряги,комары,ряска,грозы,ненастье и прибыль воды в озерах и реках.

Ловить в коряжистых местах было очень заманчиво,там пряталась крупная и ленивая рыба.Брала она медленно и верно,глубоко топила Поплавок,потом запутывала леску о корягу и обрывала се вместе с поплавком.

Тонкий комариный зуд приводил нас в трепет.Первую половину лета мы ходили все в крови и волдырях от комариных укусов.