А.М.Горький

Детство

Сыну моему посвящаю

I

В полутёмной тесной комнате,на полу,под окном,лежит мой отец,одетый в белое и необыкновенно длинный;пальцы его босых ног странно растопырены,пальцы ласковых рук,смирно положенных на грудь,тоже кривые;его весёлые глаза плотно прикрыты чёрными кружками медных монет,доброе лицо темно и пугает меня нехорошо оскаленными зубами.

Мать,полуголая,в красной юбке,стоит на коленях,зачёсывая длинные,мягкие волосы отца со лба на затылок чёрной гребёнкой,которой я любил перепиливать корки арбузов;мать непрерывно говорит что-то густым,хрипящим голосом,её серые глаза опухли и словно тают,стекая крупными каплями слёз.

Меня держит за руку бабушка-круглая,большеголовая,с огромными глазами и смешным рыхлым носом;она вся чёрная,мягкая и удивительно интересная;она тоже плачет,как-то особенно и хорошо подпевая матери,дрожит вся и дёргает меня,толкая к отцу;я упираюсь,прячусь за неё;мне боязно и неловко.

Я никогда ещё не видал,чтобы большие плакали,и не понимал слов,неоднократно сказанных бабушкой:

-Попрощайся с тятей-то,никогда уж не увидишь его,помер он,голубчик,не в срок,не в свой час...

Я был тяжко болен,-только что встал на ноги;во время болезни-я это хорошо помню-отец весело возился со мною,потом он вдруг исчез,и его заменила бабушка,странный человек.

-Ты откуда пришла?-спросил я её.

Она ответила:

-С верху,из Нижнего,да не пришла,а приехала!По воде-то не ходят,шиш!

Это было смешно и непонятно:наверху,в доме,жили бородатые,крашеные персияне,а в подвале старый,жёлтый калмык продавал овчины.По лестнице можно съехать верхом на перилах или,когда упадёшь,скатиться кувырком,это я знал хорошо.И при чём тут вода?Всё неверно и забавно спутано.

-А отчего я шиш?

-Оттого,что шумишь,-сказала она,тоже смеясь.

Она говорила ласково,весело,складно.Я с первого же дня подружился с нею,и теперь мне хочется,чтобы она скорее ушла со мною из этой комнаты.

Меня подавляет мать;её слёзы и вой зажгли во мне новое,тревожное чувство.Я впервые вижу её такою,-она была всегда строгая,говорила мало;она чистая,гладкая и большая,как лошадь;у неё жёсткое тело и страшно сильные руки.А сейчас она вся как-то неприятно вспухла и растрёпана,всё на ней разорвалось;волосы,лежавшие на голове аккуратно,большою светлой шапкой,рассыпались по голому плечу,упали на лицо,а половина их,заплетённая в косу,болтается,задевая уснувшее отцово лицо.Я уже давно стою в комнате,но она ни разу не взглянула на меня,-причёсывает отца и всё рычит,захлёбываясь слезами.

В дверь заглядывают чёрные мужики и солдат-будочник.Он сердито кричит:

-Скорее убирайте!

Окно занавешено тёмной шалью;она вздувается,как парус.Однажды отец катал меня на лодке с парусом.Вдруг ударил гром.Отец засмеялся,крепко сжал меня коленями и крикнул:

-Ничего не бойся,Лук!

Вдруг мать тяжело взметнулась с пола,тотчас снова осела,опрокинулась на спину,разметав волосы по полу;её слепое,белое лицо посинело,и,оскалив зубы,как отец,она сказала страшным голосом:

-Дверь затворите...Алексея-вон!

Оттолкнув меня,бабушка бросилась к двери,закричала:

-Родимые,не бойтесь,не троньте,уйдите Христа ради!Это не холера,роды пришли,помилуйте,батюшки!

Я спрятался в тёмный угол за сундук и оттуда смотрел как мать извивается по полу,охая и скрипя зубами,а бабушка,ползая вокруг,говорит ласково и радостно:

-Во имя отца и сына!Потерпи,Варюша!..Пресвятая мати божия,заступница: